– Ты хоть видел кто? – Наседала Мэрша.

            – Да, видел. На внешников похожи, одеты одинаково, как солдатня.

            – Какого им тут надо? – Возмутился Немец.

            – Я без понятия. – Признался Ломоть.

            – А ты чего такой драный?

            – Упал. Я же не просто смотрел, отстреливаться начал, парочку снял точно, а они меня так прижали, что я пополз пятой точкой вперед, а камушек подо мной «хрусь», и я прямо с ним закувыркался вниз. Сознание сразу потерял, и сколько провалялся без него, не знаю. Если бы тварь какая рядом прошла, сожрала меня, я бы и не узнал.

            – Нога цела? – Мэрша глянула на распухшую голень, торчащую из расшнурованного берца.

            – Распухла, болит конечно, но кое-как я на ней ковылял.

            – Далеко отсюда это случилось?

            – Не знаю, я плелся трое суток, но с моей скоростью…

            – Что делать будем, мужики? – Мэрша оглядела отряд.

            – Я бы дал восстановиться Ломтю, да и мне. С двумя отдохнувшими сенсами будет надежнее.

            – Согласен с Черепом. – Поддержал его Репей.

            – Черепом? – Удивился Ломоть.

            – Да, он заслужил новое имя. А ты видишь сенсоры, которые оставили внешники или кто они там?

            – Сенсоры? Нет, не видел.

            – Вот, а Череп видел и обманул их, поэтому ты пока походишь Ломтем.

            – Как это? – Ломоть перевел озадаченный взгляд на Черепа.

            – Диапазон расширил, видимо, чую их, как человека, но на своей волне.

            – Научишь?

            – Научил бы, если знал как.

            – Так, ладно отряд… – Мэрша оглядела местность, – надо спрятаться здесь и переночевать. Моя интуиция говорит мне, что торопиться в гости не надо, гости скоро сами сюда придут.

            – А если Дизель с мужиками еще живы? Мы могли бы попытаться их освободить.

            – Не вариант. – Ломоть покачал головой. – Их дохренища, и вооружены они как надо.

            – А чего тогда мы их ждать будем? – Булкин, как всегда, выбирал самый малодушный вариант.

            – Я думаю, мы должны попытаться взять кого-то из их команды, тогда и вопросы отпадут. – Предложила Мэрша.

            – Языка? – Догадался Немец.

            – Точно, как в свое время немцев из окопов таскали. – Хохотнул Репей, поддевая кличку товарища.

            – Я поволжский немец.

            – Тихо. – Прошипела Мэрша. – Поднимаемся на ту скалу, на привал.

            Скалой, заросший кусок горной породы, сложно было назвать. От основания до вершины не больше тридцати метров. Однако он удобно возвышался над местностью и прекрасно скрывал людей в буйной растительности. Раненого Ломтя взял на прицеп Булкин.

            Отряд нашел удобное укрытие за камнями и кустами жесткой акации, закрепившейся корнями в щелях между ними. Репей и Немец отошли в разные стороны от привала метров на двадцать, наблюдать за местностью. «Утес» поставили на ту сторону, откуда явился Ломоть.

            Солнце припекало. Над кустами носилась мошкара и норовила сесть на лицо, пробраться в глаза или нос. Репей отгонял ее в стороны, потом ему надоело это, и он накинул на голову куртку. Сумрак под ней незаметно склонил уставшее тело к легкой дреме. Если бы не неловкая поза, заставившая его пошевелиться, он мог бы уснуть более крепким сном.

            Репей вытянул ногу, в которую одновременно укололи сотни иголок и на миг потерял дар речи. По тропе, не более чем в трехстах метрах от них шел большой отряд. Репей приложился к прицелу пулемета. В мареве от нагретого камня колыхались фигуры не менее тридцати человек, слишком одинаково экипированных, чтобы принять их за рейдеров. В дозоре отряда шли двое.

            Репей заметался между желанием предупредить группу и желанием огнем подавить врага, чтобы дать время отряду уйти. Он приложился к «Утесу» и взял на прицел дозорных. Наверняка, Череп или Ломоть учуяли его тревогу и дали знать остальным. Позади раздался шорох. Репей обернулся. К нему довольно ловко карабкался Ломоть.

            – Я почуял тебя. – Прошептал сенс, занимая место рядом с Репьем. – Это внешники?

            Репей еще раз приложился к оптике.

            – Не похожи, я видел их раньше. Разве что новую форму выдали.

            – Ага, не очень похожи.

            Репью голос Ломтя показался странным, он собрался обернуться, но в этот момент, в шею ему что-то ударило, место удара зажгло, голова закружилась. Репей увидел лицо человека, совсем не похожего на Ломтя и отключился.

Глава 5

            По мере приближения вооруженной колонны Рэб пытался определить степень ее опасности. Вариант с мурами сразу отпал. Слишком строго и мало оружия. Муры были похожи на анархистов времен Гражданской войны, из каждого окна должен был торчать один или несколько стволов оружия, на крыше каждой машины минимум по одному пулемету, а еще лучше безоткатное орудие.

            В приближающейся колонне очевидный упор делался на скорость и возможность преодолеть опасность сходу. Это могли быть опытные рейдеры либо парни из какого-нибудь близлежащего стаба, отправившиеся на осмотр подконтрольной местности, где судя по всему, шла незаконная стрельба.

            Рэб намеренно держал руки перед собой, показывая свое миролюбие. Страх был. В Улье человеческая жизнь стоила мало и никто особо не заморачивался с моралью, если ему хотелось убить. «Бардак» Рэба был завидной вещицей, из-за которой его могли и прихлопнуть вместе с пацаненком.

            Колонна взяла Рэба в полукольцо. Ствол одного крупнокалиберного пулемета смотрел на него, второго на «Бардак». Несколько секунд после остановки из машин никто не выходил. Рэб почувствовал на себе изучающий взгляд. Наверняка их сбил с толку единственный человек, позволяющий заявлять о себе так громко. Одиночки в Улье были либо психопатами, либо самоубийцами. Век обеих категорий был не долог.

            – Ты кто такой? – из легковушки по центру спросил бородатый мужик.

            – Меня зовут Рэб.

            – Почему один?

            – Так получилось.

            – Подними руки и подойди, если попытаешься дернуть ими, пристрелю.

            Рэбу ничего не оставалось, как выполнить приказ. Он поднял руки вверх, и, чувствуя себя абсолютно беззащитным, направился к машине бородача.

            – Стоять!

            Рэбу приказали остановиться в десяти шагах.

            – Обыскать!

            Из машин выскочили два парня, подбежали к Рэбу и бесцеремонно проверили его одежду.

            – Чист, – доложил один из них.

            Только после этого бородач позволил себе выбраться из машины. Не сводя взгляда с Рэба, он подошел к нему.

            – Ну, рассказывай, мужик, какого черта ты здесь отираешься, да еще и палишь белым днем почем зря.

            – Отирался здесь, потому, что нам на хвост рубер сел, а у меня только пукалка с собой, вот и пришлось на воде от него прятаться, – Рэб кивнул в сторону БРДМ.

            – Отбился?

            – Кое-как.

            – Ценный у тебя аппарат, – Бородач оценивающе оглядел «бардак». – Где взял?

            – Давно мой, – уклончиво ответил Рэб.

            Он не знал, что соврать о своем возвращении в Улей. Его бы не поняли или, скорее всего, не поверили.

            – Давно? – Бородач направился к машине.

            Осмотрел ее со всех сторон, поскреб пальцем по ошметкам прилипшей на ней грязи.

            – Давно говоришь? А краска-то почти не царапанная, есть только свежие следы, сегодняшние, поди. Махнемся?

            По наглой ухмылке бородача, Рэб понял, что равноценного обмена ждать не придется. Скорее всего, ему предлагали обмен на жизнь, а не на одну из машин из колонны.